пятница, 8 февраля 2013 г.

чеканский треугольник описание

оба рога; фигура округлая. В более позднее время изображается один рог и фигурка становится уплощённой. В отличие от карасукского, где изображены четыре ноги, на разбираемом экземпляре показаны лишь две. Тело карасукского козла полое. Это прорезной бубенчик, в котором помещён шарик. Один из рассматриваемых нами экземпляров VII в. (табл. , 7) цельнолитый, но другой (табл. , 6) был, по-видимому, полым, судя по сохранившейся голове и шее.

Навершия в виде козлов на колокольчиках в Минусинской котловине достаточно распространены. Большая часть их относится к VI в. до н.э. Два из них, по-видимому идентичных (от второго сохранилась только головка), могут быть отнесены и к более раннему времени: они архаичнее по стилю и ближе к карасукскому навершию (табл. , 41). Глаза и ноздри сквозные, это чуть выступающие полые трубочки; на карасукском эти трубочки видны ещё отчётливее. На обоих экземплярах даны

Навершие в виде головы грифона не находит аналогий в комплексах Минусинской котловины. Подобные известны с других территорий (Ордос, Причерноморье). Ордосские экземпляры из случайных находок, однако один, опубликованный А. Сальмони (табл. , 27), чрезвычайно сходен с головой грифона на навершии ордосского кинжала, по типу относящегося к VIII-VII вв. до н.э. (кинжал с «шипами» типа, ещё очень близкого карасукскому).  Причерноморские экземпляры также указывают на раннюю дату. Это костяные полые головки грифонов из Темир-горы (VII в. до н.э.) и кургана 3 у Серогоз (начало VI в. до н.э.), голова грифона с полым шариком под ней из бывшего Роменского уезда Киевской губернии  (начало VI в. до н.э.). Все эти ранние головки грифонов характеризуются некоторыми общими чертами: изображением глаз в виде концентрических кружков или сквозных отверстий, отсутствием восковицы на клюве, клюв часто раскрыт или, по крайней мере, намечены обе его половинки; вся головка и особенно клюв часто бывают подняты кверху; отсутствуют уши, хохолок и какие бы то ни было дополнения, характеризующие фантастическую птицу. Словом, на данном этапе эти головки даже трудно назвать грифоньими, это просто головки хищной птицы. В предскифское время подобные изображения головок хищных птиц в евразийских степях пока не известны.

В переходный карасук-тагарский период ни в одном из 35 могильников нет ни одного предмета, украшенного в зверином стиле, а среди случайных находок только две вещи: нож с фигурой стоящего животного и фигура стоящей лошади (табл. , 2, 4). То же положение сохраняется и в VII в. до н.э. Образцы звериного стиля VII (или самого начала VI в. до н.э.) могут быть выделены из случайных находок лишь типологически как более архаичные по сравнению с многочисленными известными предметами VI в. до н.э., а также на основании некоторых аналогий с других территорий. Лишь два предмета трёхдырчатый костяной псалий с концами в виде головок животных и уникальная секира с протомами кабанов найдены в погребениях (табл. , 13а, табл. , 5). Среди образцов, выделенных для VII в., и круглая скульптура, и рельеф. Первая представлена навершием в виде головы грифона (табл. , 5), двумя навершиями в виде козлов на колокольчиках (табл. , 6, 7), стоящим кабаном на шиле-вкладыше кинжала (табл. , 8) и протомами кабанов на обушке уникальной секиры (табл. , 5), двумя головами баранов или грифонов на шиле-вкладыше (табл. , 11) и, наконец, головкой животного на ноже (табл. , 3). В рельефе даны головки грифонов на вкладышевых и иногда на простых ножах (табл. , 9-12).

Звериный стиль VII начала VI в. до н.э.   

более пятнадцати животных. Отсутствуют: бык, медведь, северный олень, заяц и др. Все изображаемые животные дикие. Исключение составляет только одно изображение верблюда со всадником да несколько наскальных рисунков с осёдланными и взнузданными лошадьми.

Для тагарской эпохи обычны изображения: голова грифона или хищной птицы; целая фигура или голова кабана или козла; баран обычно только голова; лошадь; тигр или лев; благородный олень; волк чаще только голова; осёл; птица отряда тетеревиных или фазаньих. Редко изображались: лось, сайга, неопределимый хищник, верблюд, всего не

Изучение звериного стиля тагарской культуры велось в следующем порядке. В каждой выявленной серии образов, например стоящий кабан, свернувшийся зверь и т.п., нами выделялись датированные экземпляры, встреченные в курганах с оружием или изображённые на таких образцах оружия из случайных находок, которые могут быть датированы аналогиями из курганов или корреляционным методом (см. главу I). Эти экземпляры давали основу хронологии для серии. Часто два или несколько разных образов зверей помещались на одном предмете или находились в одном кургане, что давало дополнительные хронологические данные. Место недатированных экземпляров серии между датированными определялось по типологическому принципу. Аналогии из других областей, в особенности отдалённых, для датировки применялись лишь в исключительных случаях ввиду того, что изображение определённого зверя в определённой позе может существовать очень долго. Рассмотрение велось параллельно по двум линиям: 1) образ животного в течение всего периода существования образа (например, голова грифона с VII по IV в. до н.э.) и 2) образы животных в течение сравнительно короткого срока обычно одного века (для Минусинской котловины более дробная хронология пока не очень надёжна). Например, стоящий кабан, стоящий козел, голова грифона и др. в VI в. до н.э., голова барана, идущий лев или тигр, голова грифона в V в. до н.э. и т.п. Первая линия позволила установить срок бытования одного образа на данной территории, его связь с определёнными категориями вещей, изменения и причины этих изменений и, наконец, в некоторых случаях смысл, значение и возникновение образа. Вторая линия позволила установить сочетание определённых образов в данную эпоху, общий стиль эпохи, его характерные черты и время существования, его постепенные или внезапные изменения и их причины, а по мере возможности происхождение этого стиля. Для более компактного изложения материала развитие каждого отдельного образа дано в сводных таблицах А-М и таблицах рисунков, а разбор стилистических особенностей данной эпохи в форме описания и также таблиц рисунков.

Автор вполне разделяет точку зрения М.П. Грязнова, что для каждой территории следует изучать иконографию каждого образа, проследить его историю  и определять вид животного по наиболее ранним типам изображений, так как позднейшая стилизация может изменить образ до неузнаваемости. Это положение полностью применимо и к Минусинской котловине. Рассмотрение образов тагарского звериного стиля по сериям позволяет заключить, что количество изображаемых зверей очень невелико и каждый из них дается в одной-двух строго определённых канонических позах. Эти позы к тому же часто общи для нескольких различных животных. С течением времени каждый образ несколько видоизменяется отчасти за счёт деградации, отчасти за счёт новых культурных влияний (как правило, последнее обстоятельство гораздо сильнее первого; в тех случаях, когда образ не подвергся каким-то новым влияниям извне, он существует почти без изменений очень длительный срок два-три века).

Тагарское оружие и конский убор украшены в зверином стиле точно так же, как и в других провинциях его распространения. Он и характеризует в основном тагарское искусство.

Предполагаемый источник скифского, или евразийского, звериного стиля должен быть одновременно источником карасукского звериного стиля и других близких ему и источником происхождения скифского оружия и конского убора. Он скорее всего должен находиться где-то между Причерноморьем и Минусинской котловиной, и звериный стиль в нём должен появиться раньше скифской эпохи и не позже времени, соответствующего началу карасукской культуры, т.е. XIV в. до н.э.

Таким образом, общность социально-экономических условий в применении к вопросу о происхождении звериного стиля объясняет лишь, почему искусство данного общества предпочитает изображениям людей изображения животных, но не объясняет, почему этих животных изображают так, а не иначе. Стилистические особенности тут могут объясняться только близкими религиозными представлениями и общими традициями в искусстве. Отсюда следует, что теории о едином центре происхождения звериного стиля более перспективны. Общее решение, по-видимому, должны иметь вопросы о происхождении звериного стиля и скифского оружия и конского убора, с которыми звериный стиль столь тесно связан. Вопрос о сходстве звериного стиля Причерноморья и Минусинской котловины и вопрос о сходстве звериного стиля Минусинской котловины в тагарское и предшествующее ему карасукское время должны также иметь общее решение.

Б. Фармаковский, С. Прушевская).  Сейчас нет исследователей, возводящих скифский звериный стиль к ионийскому, но вторая часть теории о проникновении звериного стиля в Сибирь из Причерноморья путём торговли и распространения кочевых форм быта имеет последователей (Б.Н. Граков и А.И. Мелюкова). Эта теория не объясняет, однако, существования в Сибири карасукского звериного стиля. Другие исследователи полагали, что звериный стиль, напротив, попадает из Сибири в Причерноморье (Э. Миннз). Теория Э. Миннза, высказанная в 1913 г., не подтвердилась после разработки хронологии сибирских древностей. Вряд ли также можно видеть генетическое родство звериного стиля Причерноморья именно с карасукским стилем Южной Сибири (Э. Миннз, 1930), хотя невозможно отрицать сходство звериного стиля разных частей скифского мира со звериным стилем второй половины II тыс. до н.э., также широко распространённым. Третьи исследователи полагали, что «скифский» звериный стиль Причерноморья и Южной Сибири произошёл из общего центра. Одни из них таким центром считали северные области Восточной Европы или Азии (Г. Боровка, И. Стржиговский, Д.Н. Эдинг, Э. Миннз, 1942).  У этих теорий недостаток в том, что рассматривается возникновение скифского звериного стиля в отрыве от происхождения скифского оружия и конского убора, в то время как он неразрывно с ними связан. Кроме того, в скифской культуре нет никаких следов связи с северными таёжными районами, и было бы странно, если бы оттуда был воспринят один только звериный стиль. Другие считают источником происхождения евразийского звериного стиля горные районы к северу, северо-западу и северо-востоку от Месопотамии (М.И. Ростовцев, К. Хентце, А.М. Талльгрен, Э. Герцфельд, Б. Цунода и др.). 

Вторая группа теорий делится на несколько, соответственно различным предполагаемым центрам происхождения звериного стиля. Одни из исследователей считают, что звериный стиль Причерноморья восходит к ионийскому, а из Причерноморья попадает в Сибирь (А. Фуртвенглер,

Звериный стиль преобладающий стиль искусства скифской эпохи, характеризующийся изображениями животных в определённой позе и с помощью особых приёмов. Он чрезвычайно широко распространён: от Средней Европы до Маньчжурии и Китая, преимущественно в степных и горных районах. Естественно, что при этом территория его распространения разделяется на районы или провинции, каждой из них присущи некоторые черты, свойственные только ей или только нескольким соседним провинциям. Но все эти провинции районы господства одного и того же стиля, им свойственно не только большое количество общих мотивов, но и изображения с одинаковыми деталями. Проблеме этого сходства посвящена большая литература. Перечислим основные теории и выделим наиболее перспективные. Теории разделяются на две группы: одни исходят из того, что сходство это произошло конвергентно, на основе общих социально-экономических условий,  другие из того, что сходство в стиле во всех провинциях объясняется общим происхождением из одного центра. Первая группа теорий по существу снимает вопрос о сходстве, объясняя лишь, почему изображаются звери: таков уровень развития религиозных представлений. Но и тут исключений, пожалуй, не меньше, чем правил: в странах Древнего Востока был другой социально-экономический уровень, чем в евразийских степях, и всё же в искусстве Древнего Востока изображения зверей занимают очень важное место, а многие мотивы и детали очень сходны с мотивами и деталями евразийского звериного стиля. Более того, многие черты звериного стиля сохраняются и в средневековье. С другой стороны, у ирокезов Америки, стоявших на том же социально-экономическом уровне, что и скифы, в искусстве нет никаких черт евразийского звериного стиля.

[ Введение. ]   

и его происхождение.

Звериный стиль в тагарской культуре VII-V вв. до н.э.

Происхождение и ранняя история племён тагарской культуры.

 /   /   / 

Комментариев нет:

Отправить комментарий